В чем особенности правового режима имущества недееспособных подопечных? Достаточно ли четко сформулированы нормы закона, регулирующие данный вопрос?

1. Федеральный закон «Об опеке и попечительстве» (далее — Закон) обязывает опекуна в 3-дневный срок с момента возникновения его прав и обязанностей принять по описи имущество подопечного от лиц, осуществлявших его хранение. Опись имущества составляется органом опеки в присутствии опекуна, представителей ТСЖ, жилищного или иного кооператива, управляющей организации либо органов внутренних дел.

Закон не предусматривает обязательного присутствия самого недееспособного при составлении описи имущества, собственником которого он является, и даже не допускает такой возможности, указывая лишь, что при составлении описи могут присутствовать «иные» заинтересованные лица. Для сравнения: опись имущества несовершеннолетнего подопечного, достигшего возраста 14 лет, как указано в Законе, составляется в его присутствии по его желанию. Однако очевидно, что имущество недееспособного, которым чаще всего признается взрослый человек, – категория более зримая, чем имущество несовершеннолетнего. Кроме того, если учесть, что недееспособным по практике Верховного Суда РФ может быть признан также и несовершеннолетний в возрасте от 14 до 18 лет, то становится вдвойне нелогичным правило, по которому несовершеннолетний недееспособный может присутствовать при составлении описи его имущества, а взрослый – нет.

Закон не обязывает извещать подопечного о составлении описи, знакомить его с нею. Недееспособный, следовательно, лишен возможности проконтролировать правильность и полноту ее составления: все ли имущество было описано, верно ли определены его состояние и стоимость, правильно ли выделена доля подопечного и т.д. Психическое состояние многих граждан, признанных недееспособными, не исключает, по нашему опыту, возможности их участия в указанных процедурах.

В Законе не регламентированы случаи, когда имущество подопечного находится не у кого-либо на хранении, а непосредственно у самого доселе дееспособного лица. С учетом того, что опекуном такого лица становится, как правило, член его семьи, проживающий с подопечным в одной квартире и ведущий с ним общее хозяйство, порядок решения вопроса о статусе и принадлежности того или иного (часто совместно нажитого) имущества приобретает для недееспособного особую важность.

2. Закон возлагает на опекуна обязанность заботиться о переданном ему имуществе недееспособного, не допускать уменьшения его стоимости и способствовать извлечению из него доходов. При этом указывается, что заботиться об этом имуществе опекун обязан «как о своем собственном». Подобный, с позволения сказать, критерий, по нашему мнению, не является надежным и не должен использоваться в современном правовом акте. Опекун, как и любой гражданин, может не проявлять надлежащей заботы о своем собственном имуществе, в отличие от чужого вверенного ему имущества.

3. Закон устанавливает в отношении опекунов ряд ограничений и запретов по распоряжению имуществом недееспособных.

Так, опекуну предоставлено право вносить денежные средства подопечного только в кредитные организации, не менее половины акций (долей) которых принадлежит Российской Федерации. Имущество подопечного не подлежит передаче в заем, за исключением случаев, если возврат займа обеспечен ипотекой (залогом недвижимости).

Некоторые другие запреты в отношении действий опекунов сформулированы двойственно и потому весьма опасно для подопечных.

3.1. Согласно Закону опекун не вправе заключать кредитный договор и договор займа от имени подопечного, выступающего заемщиком, за исключением случаев, если получение займа требуется в целях содержания подопечного или обеспечения его жилым помещением. В этой норме далее говорится, что кредитный договор, договор займа в указанных случаях заключаются с предварительного разрешения органа опеки.

Нетрудно заметить в этой норме внутренние противоречия.

Во-первых, опекун, с одной стороны, не вправе заключать договоры обоих видов (и кредита и займа), а, с другой стороны, — все же может заключить договор одного из видов (договор займа), если убедит орган опеки в том, что целью его действий является «содержание подопечного». Столь широкая и расплывчатая формулировка цели получения займа по-существу сводит на нет первоначальный запрет на заключение договора указанного вида и создает лазейку для недобросовестного опекуна.

Во-вторых, с одной стороны, исключение из правила предусмотрено для получения в указанных целях лишь займа, но не кредита. Получение кредита, как указано в начале нормы, вообще не допускается. С другой стороны, как обнаруживается в конце нормы, орган опеки вправе дать разрешение на заключение, как договора займа, так и договора кредита. А это означает, что опекун в нарушение общего правила может такой кредит получить. На практике получение кредита от имени недееспособного может повлечь самые пагубные для него самого и его имущества последствия по причине, например, невозможности своевременного погашения такого кредита.

3.2. В Законе предусматривается, что опекун не вправе заключать договор о передаче имущества подопечного в пользование на срок, превышающий 5 лет.

Однако согласно этой же норме заключение такого договора все же допускается «при наличии обстоятельств, свидетельствующих об особой выгоде такого договора» и получении разрешения органа опеки. При этом в Законе не указывается, для кого должно быть «особо выгодным»  лишение недееспособного лица возможности пользования своим имуществом (например, дачей), да к тому же на столь длительный срок: для самого недееспособного или, возможно, его опекуна, органа опеки (?). Никакого личного участия (согласия) недееспособного собственника имущества в решении данного вопроса Закон не требует. Недееспособный может пожизненно (с учетом его возраста) лишиться возможности пользоваться своим имуществом, ибо предельный срок передачи имущества не установлен (от 5 лет).

Выгода непосредственно для подопечного является условием лишь для отчуждения его недвижимого имущества по договору ренты или мены.

3.3. В соответствии с ч.1 ст. 20 Закона недвижимое имущество подопечного не подлежит отчуждению, за исключением ряда случаев. Одним из них является отчуждение жилого дома, квартиры, части жилого дома или квартиры, принадлежащих подопечному, при перемене места жительства подопечного (п. 4).

На первый взгляд, данная норма сомнений в своей обоснованности не вызывает. Действительно, опекун может в принципе подобрать более подходящий вариант проживания для своего подопечного.

Опасения, однако, возникают в связи с неопределенностью и категоричностью данной нормы.

Во-первых, не ясны причины, по которым недееспособный покидает свой дом, квартиру, а также правовые основания этого.

«Перемена места жительства» – весьма неопределенная категория, она может носить как постоянный, так и временный характер; быть вызвана разными причинами (переездом к родственникам (опекуну) для обеспечения недееспособного уходом; потребностью в средствах от реализации недвижимости для оплаты дорогостоящего лечения, операции, необходимых подопечному; помещением его в ПНИ); иметь различные правовые основания – договор купли-продажи, мены и др.

Однако переезд недееспособного на новое место жительства по договору мены либо в целях оплаты дорогостоящего лечения данной нормой не охватываются, т.к. отчуждения недвижимого имущества недееспособного по этим основаниям являются самостоятельными исключениями (п. 3 и 5) из общего правила ст. 20 о запрещении отчуждения недвижимого имущества подопечного. Следовательно, перемена места жительства недееспособного в контексте п. 4 ч.1 ст. 20 Закона должна быть вызвана какими-то иными неизвестными причинами. Такая неопределенность может спровоцировать злоупотребления в отношении подопечных.

Во-вторых, не ясно, почему перемена места жительства недееспособного должна непременно влечь отчуждение его прежнего жилого помещения. Часть 1 ст. 20 сконструирована таким образом, что не просто допускает (в определенных случаях), а по-существу прямо предусматривает отчуждение жилья подопечного при перемене его места жительства.

3.4. Как следует из ст. 21 Закона, на совершение опекуном сделок с имуществом подопечного, в т.ч. по его отчуждению (включая дарение), требуется предварительное разрешение органа опеки.

Из этого правила можно сделать однозначный вывод, что опекун при получении разрешения вправе заключать договор дарения, что вступает в явное противоречие со ст. 575 ГК РФ, вообще не допускающей дарение от имени недееспособного его опекуном, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает трех тысяч рублей.

Эта коллизия норм, имеющая место и в самом ГК РФ (см. ст. 575 и 37 ГК РФ), является лазейкой для нарушений прав недееспособного.

3.5. Орган опеки по заявлению опекуна должен предоставить ему в письменной форме разрешение на совершение сделки с имуществом недееспособного либо отказ в выдаче такого разрешения.

Вызывает недоумение, однако, тот факт, что согласно ст. 21 Закона мотивировать свое решение орган опеки должен лишь в случае отказа в выдаче такого разрешения. Следуя букве Закона можно констатировать, что разрешение на заключение сделки никакой мотивировки не требует. Это типичное недомыслие российского законодателя, когда дозволение, т.е. положительное решение того или иного вопроса (в отличие от отказа) никакого обоснования не предполагает. О серьезности проблемы говорит, хотя и не вполне корректное, название ст. 21: «Предварительное разрешение органа опеки и попечительства, затрагивающее  осуществление имущественных прав подопечного».

Примечательно в этой связи, что в ст. 19 Закона органам опеки предписано давать опекунам помимо разрешений (кстати, об отказах в выдаче разрешений в ст. 19 забыто) также и обязательные для исполнения указания в письменной форме в отношении распоряжения имуществом подопечных. Это нововведение, однако, дальнейшего развития в Законе не получило. Специальная норма, предусматривающая основания и порядок выдачи таких указаний (в отличие от разрешений) отсутствует.

3.6. В Законе необоснованно ограничены возможности защиты прав недееспособных.

Согласно ч. 3 ст. 21 Закона предварительное разрешение, выданное органом опеки, или отказ в его выдаче могут быть оспорены в судебном порядке опекуном, иными заинтересованными лицами, а также прокурором.

Сам недееспособный, как известно, не вправе подавать заявления в суд, в т.ч. жалобы на действия (бездействие) органа опеки, хотя и является основным заинтересованным лицом. Зато, судя по формулировке, Закон причисляет опекуна к заинтересованным лицам. Не секрет, что на практике «интерес» опекуна в сделке по отчуждению имущества подопечного может и не совпадать с интересами подопечного.

Понятно, что «иные» заинтересованные лица, права которых могут быть затронуты отчуждением имущества недееспособного, при оспаривании в суде разрешения органа опеки будут, прежде всего, блюсти свои интересы, нежели интересы недееспособного.

В такой ситуации недееспособный, лишающийся своего имущества, мог бы прибегнуть к помощи правозащитных организаций, которые в соответствии со ст. 46 ГПК РФ вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц по их просьбе. Причем заявление в защиту законных интересов недееспособного может быть подано независимо от просьбы лица или его законного представителя. Однако проблема состоит в том, что согласно упомянутой ст. 46 ГПК РФ такие организации вправе осуществить указанные действия лишь в «случаях, предусмотренных законом». То есть для реализации ст. 46 ГПК РФ применительно к тем или иным правоотношениям указание на правомочия организаций по оспариванию чьих-либо решений должно содержаться в отраслевом законе, как это сделано, например, в ст.47 Закона о психиатрической помощи, включившей организации, которым законом или их уставом предоставлено право защиты прав граждан, в круг субъектов, которые вправе подать жалобу на действия медицинских работников, работников социального обеспечения и образования, врачебных комиссий, ущемляющих права и законные интересы граждан при оказании им психиатрической помощи.

Аналогичное правило в Федеральном законе «Об опеке и попечительстве» не предусмотрено. В перечень лиц, указанных в ч. 3 ст. 21 Закона, организации и другие субъекты, которым в соответствии со ст. 46 ГПК РФ предоставлено право защиты прав и интересов недееспособных, не включены.

4. Закон содержит вопиющую юридическую ошибку, способную повлечь серьезные нарушения прав недееспособных.

Согласно ч. 4 ст. 21 Закона при обнаружении факта заключения договора от имени подопечного без предварительного разрешения органа опеки последний обязан обратиться от имени подопечного в суд с требованием о расторжении такого договора. При его расторжении имущество, принадлежавшее подопечному, подлежит возврату. Это же правило предусматривается для случаев обнаружения факта отчуждения жилого помещения подопечного в обход органов опеки (ч. 3 ст. 20).

Юристам, однако, должно быть известно, что расторжение договора не предполагает переход права собственности к первоначальному собственнику, а означает прекращение действия договора на будущее время.

Для того чтобы имущество недееспособного было действительно ему возвращено, орган опеки, обращаясь в суд, обязан потребовать не расторжения договора, а признания сделки ничтожной с применением последствий недействительности ничтожной сделки (ст. 167, 168 ГК РФ). Ничтожными являются сделки, не соответствующие требованиям закона. В данном случае отсутствие предварительного разрешения органа опеки нарушает требования ГК РФ и Федерального закона «Об опеке и попечительстве».